Из цикла
«Экзерсисы»


УГОЛЬ

Плоская грань,
отпечаток листа:
Черенок изогнулся,
лучатся ворсины,
Сбоку в зазубренном сколе куска
Антрацитные щепки былой древесины.

Сгусток соцветий
и воплей вопль
В печи горит,
как в костре погребений и тризн.
Уголь –
самое жаркое топливо,
Самое жаркое
в мире, поверьте,
Даже после
столь давней смерти
Тепло
отдающая
жизнь.

1978


MYSTERIA IN NOBIS EST
(ТАЙНЫ ВНУТРИ НАС)

Луна повисла на суку
Старинным фонарём,
А мы на медленном веку
Что обретаем, что берём?
Однажды… Будет этой день, –
Оглянемся назад –
Где свет светлел – темнеет тень,
Где мрак давил – сияет сад.

Что жизнь! Себя самих не знаем...
Кто мы? Зачем? И почему
Болезней вирусная стая
Нас ест живьём? Я не чуму
В виду имею, а сам принцип
Незащищённости людей,
Не минет ни раба, ни принца
Последний блеск святых свечей.

Костей и жил немая карта –
Людское тело. Кроме боли
Что в нём? Трусцою от инфаркта
Мы по утрам его неволим.
Аппендикс – не для операций,
А в шишковидной железе
Телепатическая рация,
И в инфравидящей слезе
Спит третьим глазом эмбрион.
Во сне летаю я, как птица,
Наутро сон – он просто сон,
А вот бы взять и воспариться!

Изучен в колбах лунный пепел,
А в теле мы своём невежды,
Как в брюках не по росту Пепе:
Размер не наш, мы дыры режем.
И с раной рваною в боку
Что обретаем, что берём?
…Луна повисла на суку
Забытым фонарём.

1979



ХОДИКИ

Ходят ходики по стенам,
Ищут для себя замену –
Чтоб висел другой здесь кто-то,
Не ходил бы на работу,
Ни в кино, ни на прогулку,
А отсчитывал бы гулко
Длинной пяткою ноги
Шаг – шаги,
шаги,
шаги.
Чёрно-белый циферблат,–
Круг, а может, и квадрат.
Сутки скучены в нем круто
По часам и по минутам,
Для секунд и то есть штрих.
Шаг – и миг,
и миг,
и миг.
Стрелки ползают так тихо,
Всё боятся, вот трусихи,
Что окончится завод.
Шаг – вперёд,
вперёд,
вперёд.
Ну а гири – это важность,
Тяжесть, времени протяжность,
На цепочке груз повис,–
Шаг – и вниз,
и вниз,
и вниз.


АМЁБА

Жить надо проще
и тише жить надо бы,
А люди кострами горят и горят,
Бушуя душою до самого гроба.
А просто живёт в своей клетке амёба,
Но и она каждый день, говорят,
Впопыхах разрывается надвое.

1979


СТЕКЛО РАЗБИЛОСЬ

Стекло разбилось. Сыплется и плачет,
И взвизгивает тонко по-собачьи.
А в груде битого стекла
Громада облака всплыла.
Оно все в растре черных дыр…
И целостный распался мир:
Кусок – метла,
Кусок – ветла.
Под перестуки каблуков
Стон добиваемых кусков:
Кусок – ветла,
Кусок – метла.
И в трещинах дороги, люди, дачи,
И в трещинах у неба дно.
Стекло разбилось. Битое оно.
И сыплется, и плачет.

2002


ЕЩЕ О ПРИЗРАКАХ

Дом как в новеллах у Грина –
Старый-престарый.
Над домом скрипят тополя…
А в гулких решётках каминов
Пахнет угаром,
И плавают биополя
Забытых владельцев,
Былых постояльцев,
А может, пришельцев,
А может, скитальцев
Лервефов-Агасферов разных
Со сверхгалактическим разумом.

Оставили мусором после себя
Сгущенье идей и энергий рассеянных,
Не веря, не радуя и не любя
Уплыли в свои одиссеи.
А дом всё никак не стряхнёт их оков,
Вжилились призраки давних существ
В трещины потные плит потолков
И свода бревенчатый крест.
Светятся белые линии,
Спирали, круги и овоиды –
То ли гиперболоиды,
То ли цветущие лилии.

Руки, ступни и глаза,
И что-то такое ещё
С тревожною малою малостью…
Может, сползает слеза
С кривых бестелесных щёк,
Иль взгляды их жалят нас жалостью.
Кто вы? Где ваши хозяева,
Или прообразы, как бишь их там?..
Да не дрожите вы, словно озябли,
По паутинным углам.

Дом, как в новеллах у Грина,
Старый-престарый.
Над домом шумят тополя.
В решётках потухших каминов
Пахнет угаром,
И плавают биополя
Забытых владельцев,
Былых постояльцев
Безвестных пришельцев,
Далёких скитальцев,
Бессмертных агасферов разных
Со сверхчеловеческим разумом.

Ах дом, тебя надо разрушить,
Сравнять с бугорками земли,
Чтобы живущие мёртвые души
Веровать в веру твою не могли.
И чтоб с вековою трухою и гнилью
Развеялись искры космической пыли.
Лихих реалистов войска
Огнями пожарищ промоют
Твою, дом, столетнюю мистику
И станет упрямо-прямою
И плоско-древесною,
словно доска,
Истина всей атеистики.


ФИНСКОЕ ТАНГО.
К авангардистской картине К. Энзиката

Крепость черепа человечьего
Тайных помыслов рай и рой,
Под уступами кровли сырой
Цитадель взлётов разума вечного.
Тьма в провалах лиловей чернил,
Словно слёзы – оплыв штукатурки,
А надгробия белых могил –
Кем-то выплюнутые окурки.
Мир – затылочный купол Земли,
Кладкой каменных стенок покрытый,
Встал громадою в серой пыли,
Неприкаянный и несытый
Здесь идеи все сделались идолами,
А терновые ветки – венцами
Трубадуры сменились «спидолами»,
Миннезингеры – мини-певцами.
Музыканты брели было к Бремену –
Превратились в ослов и собак…
Так сползает романтика времени,
Словно кудри, с висков и со лба.
Племя гордых сгорело и сгинуло,
Вера верящих ветром развеялась,
Время сдвинулось, время минуло,
Время каждому каплей отмерилось.
Кости, камни – всё годы изгложут,
Башни рухнут, очистятся выси…
Только вряд ли рассудок поможет
Этих символов смыслы осмыслить.

1979


КОЛЕБАНИЯ

Колебания – странная штука…
Колеблются ветви на плачущих ивах,
Открыто, со скрипом и стуком
Колеблются горы
в гранитных приливах.

Колеблются горько солёные воды,
О берег сгибая кольца ракушек.
Колеблется судорогой горло удода
Хищницей-лаской закушенное.

И косность пустотной космической сути
Колеблется массами света и звука.
Колеблются люди пред выбором судеб…
Колебания – странная штука.

1979


АЙЯ… АЙЯ…
(ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ)

Ничто не пропадает – химия гласит.
Горит ли, растворяется иль тает, –
Ты колбу нагревай, студи, тряси –
Ничто из вещества не пропадает.

Энергия вечна – нам физика твердит.
Планета ль вспыхнула,
звезда ль застыла, –
Из волн и пра-частиц Вселенная родит
Планету новую и новое светило.

А человеческая мысль и сердце
Так и уйдёт в ничто в последний час…
Я верую, откроется за зеркалами дверца
И пригласит в бессмертье нас
На Марс.

1979


ЛУННЫЕ ЧАСЫ

Лунные часы – не колесница Феба,
Вкрадчиво нежны,
В яром разинском размахе неба
Очи той княжны.
Круглит бег им блюдце площадей,
Стрелка-монумент,
И стреножит лунных лошадей
Полночи момент.
Круговым пунктиром соткан
Чёрно-белый мир.
Как секунды – окна, окна –
Римская цифирь.
Звон подков. Возница сдержит
Лошадей разбег,
Тронет лунной тени стержень
И сойдёт на снег.
Он идёт размашисто, легко,
Как щелчки, шаги –
С амплитудой формулы Фуко
Маятник ноги.
Скрипнет тихо и в моей светлице
Времени засов,
И внесёт сюда луны возница
Лунный счёт часов.
Скажет мне: вчера то было, так-то,
Завтра вот что ждёт.
Что мне жизнь – награда иль расплата,
Слышу – он идёт…
1981


ЭКЗОТИКА

Ершилась пальма
в полированной кадушке,
Сиял аквариум подсветкой в двести ватт,
Под гротами из камней и ракушек
Сновал вуалехвост. Вперёд… Назад…
То спрячется в спиралях валлиснерий,
То жабрами зароется в песок.
Он ночью выпрыгнул
и долго бился в двери.
В кровавой чешуе дубовый срез досок…

1979


ПЁС ГОБЛИНУЕТ

Отчего собаки чуют смерть,
Непогоду и землетрясение?
Здесь у времени иного круговерть,
Иль четвёртого пространства измерение.
Разве мы глупее пса хвостатого?
Видно, не в хвосте одном несходство…
Где же мы и за какую плату
Уступили наше первородство?
Время растеряли по дороге,
А пространство заперли в себе…
Что ты, пёс, свернувшись на пороге,
Чуешь в завтрашней моей судьбе?

1980


ТЯЖЕСТЬ

(ТРИПТИХ)

I.ЗЕМЛЯ

Ракушечным рогом раскручена
В безумных спиралях галактики,
Ты тяжелела вспученностью
От Арктики до Антарктики.

Воздух – он лёгким кажется,
А держит столб Торичелли,
Сам океан под тяжестью
Воды сочил еле-еле.

Пути – бездорожья млечные
Ложились витками загадок,
Родилось в свой срок человечество
В пещерах каменных складок.

А тяжесть осталась навеки
Непознанной гравитацией.
Тяжёлые в белых бессонницах веки,
Характеры, репутации.

Тяжёлые капли из вен и артерий,
Тяжёлые судьбы, разлуки и сны,
Слова – как спрессованность
звёздной материи,
Как смех и влюблённость военной весны.

II.СИЛОВОЙ ЖОНГЛЁР

Перестаньте наращивать гири,
Есть у вас, Гурьев, и сила и стать,
В нашем земном многотягостном мире
Мышцы не в силах железными стать.

Послушные чудо-волокна,
Мало что в мире зависит от них –
Белые пятна и чёрные окна
В нервах, да просто и в нас самих.

Гурьев, жонглировать многопудовьем
Многие пробовали и до вас,
Вы хмуро посетовали на здоровье,
А в цирке ошибка бывает лишь раз.

Уйдите с арены! Не надо, не надо!
Шталмейстер, верните мои билеты!
Последняя кончилась клоунада –
Земная тяжесть сломила атлета.

III.СКАЗКИ

Взять и закинуть далёко-далёко
Гору вот эту у самой воды,
Или подняться к орлиному клёкоту
По облакам отпечатать следы.

Упало, – смотрите какой непорядок! –
Яблоко Ньютона вверх, а не вниз,

Может быть, съели его на Плеядах,
Тау-китаец огрызок догрыз.

Где сапоги-скороходы с ботфортами,
Импортные самолёты-ковры?
Цахес умолк в невесомой реторте,
Сказки забылись, и мы вне игры.

Сказка спелёнута правдой простою,
Как тяготением строгих оков,
И не возвысить полётной строкою
Тяжеловесность стихов.

1979


CUIQUE SUUM*

Мы жить хотим как всякие, как все,
Рядясь то под детей, то под подростков,
И каждому по белой полосе
Ложится клетка чёрных перекрёстков.

Стоишь у двери? – Так. Свою я отворю.
Глядишь в закат? – И я смотрю туда же.
Я вижу красную напрасную зарю,
А ты – свечу в церковности витражной.

Вот так-то, мой сосед,
иль сват, иль брат,
Я не глупей тебя, и ты не глуп.
Мы смотрим оба врозь
на нынешний закат,
Ты видишь там Венеру, а я Джуп.

А где же смысла остриё?
Видения мои – и виденье моё.

1999


*Куиквэ суум – каждому своё (лат.).


ОБНОВЛЕНИЕ

Поклоняться взнесённым кумирам
не будем,
Перепашем разбитые садики чувств.
И не навесим иисусам и буддам
В чётках молитвенных считанность бус.

Как гипноз усыпляет нас
пристальность будней,
Не подводит нас стартер,
и сталкер не трус,
Но в зонах житейских
стал ведьминым студнем
Истин исчерпанных взрывчатый груз.

1980