Из сборника
«У моего порога»


У МОЕГО ПОРОГА

У моего порога
Скребутся прохожие жизни,
До голубой пробрызгани
Глаза их ясны и строги.

Морщатся шумные ритмы,
Скучно шалят их нервы,
Каждый из сотен – первый,
Единственный, неповторимый.

В любую погоду – их годы,
Весны и зимы – мимо.
Жизнь на виду, вестимо,
Написана нашему роду.

Входите ж, миры и светы,
Я открываю двери!
Я с жизнью на полном доверии,
А как же иначе поэту?

1983


КОГДА ПРОСЫПАЕТСЯ УТРО

I
Когда просыпается утро,
И лай просыпается щений,
Когда улыбаются люди,
Шагнувшие через порог,
То верю, как в истинность чуда,
Я в искры твоих посещений,
И в скрещиванье возвращений,
На лабиринте дорог.

II
Младенцами в утро ворвались,
А к полудню тело истлело.
Молитвами б мысли оплакать,
Как в ночь улетающих птиц,
Но падает каплями в слякоть
Предметность и слова и дела.
Пусть полночь омоет несмело
Печати дворцов и темниц,
Печали свечей и зарниц.

1986


Я НЕ ХОЧУ ОТ ЖИЗНИ ПЕРЕМЕН

Я не хочу от жизни перемен,
Пусть будет у меня и впредь,
что было прежде.
Измены были? Да хоть тысяча измен!
Надежды не сбылись –
пусть не сбылись надежды.

Но я боюсь, немею и дрожу
И сердцем всем, и каждою поджилкой,
Что станет чуждым всё, чем я так дорожу,
И камнем та любовь,
что к сердцу приложила.

А где тот камень лёг –
там серый прах песка,
Где чистый жил костёр –
всё зачернивший уголь,
И вместо лика бога – чёрная доска
Поклон мой примет на лампадный угол.

1980


РОСОЮ ОМЫТЫ КУСТЫ

Росою омыты кусты…
Не правда ли, – штамп романистов.
Но ветки усталые чисты,
И влажны листы

В прохладе зари и туманов.
А ночь духотою давилась,
И просто поверить странно –
Откуда капли явились.

Сгустились из пустоты
В мгновения тьмы и рассвета,
Как все чудеса на земле не просты,
Родились жемчужины лета.

Росою омыты кусты…

1979


НОКТЮРН

В складках скомканных простынь
Притаились забытые,
вещие сны.
Чашка кофе горько стынет,
Твой подарок – цветы
в черной вазе грустны.

Утро вслед угарной ночи
Расстилает нам мысли
рассветные, трезвые.
День идёт размерен, прочен,
Вечер вдруг беззащитен,
как горло под лезвием.

В тенях вижу взгляд твой, профиль,
Сны, забытые утром,
во тьме просыпаются.
Стынет горький чёрный кофе,
В тонкой вазе с цветов
лепестки осыпаются.

1978


ТЕНИ

Теплота. Темнота. Мы стоим у моста,
И луна, и серебряны тени куста,
И чуть плещет вода в чуть шуршащий осот.
Всё под флёром банальных,
наборных красот.

А без флёра и ссора,
И развод, и уход,
Злая память укором
В каждодневьи живёт,

И ни дна, и ни дня,
Мне не сесть и не лечь…
В ожиданьи огня
Кем-то встепленных свеч,

Без банального флёра,
В наготу, в чистоту,
Я спущусь с косогора,
Я взгляну в высоту,

В теплоте, в темноте постою у моста,
Где в осотах чуть слышно вздыхает волна,
И небрежно сквозь облако светит луна,
И серебряны сонные тени куста.

1988


ЗАКРОЙ ГЛАЗА…

Закрой глаза. Я поцелую веки,
Губами брови распрямлю.
Я не шепчу: - «Ты мой навеки!»
Не шепчешь ты: - «Моя навеки!»
Клянётся ль верностью стена кремлю?
Что берегам воркуют реки,
Весной лепечет лист стеблю?
Я не шепчу: «Ты мой навеки!»
Не шепчешь ты: «Моя навеки!»
Закрой глаза, я поцелую веки,
Губами брови распрямлю.

1982


ПЕСНЯ

Рождается песня вполголоса,–
Склонённая вниз голова
Святого взращённого колоса,
Где зёрна – тугие слова.

Рождается песня вполголоса,
Как сдержанное дыхание
В холодных широтах полюса,
Экватора жарких сияниях.

Рождается песня вполголоса,
Я песню неслышно пою,
Когда твои лёгкие волосы
Прольются на руку мою.

Рождается песня вполголоса,
Неспешны проходы гитары.
У песен негромкая молодость,
Но в полный аккорд – старость.

1980


МГНОВЕНИЕ

Оглянись, оглянись!
Здесь такая прозрачная синь,
Мягко пахнет седая полынь,
И на тропке, сбегающей вниз,
Тонкий рой паутинок повис.
А в кувшинках купается солнце,
Растекается, тянется, тонется
И ложится дорожкой под вёсла,
И под берега строгий карниз.
Будут в жизни и лодки, и вёсны,
Облака и высокая синь,
И нагретая солнцем полынь,
И тропинка, бегущая вниз,
Но мгновенье –
как счастья каприз, –
Оглянись на него, оглянись!
И застынет причудливой тенью
Мгновенье.

1979


РАЗРЫВ

Всё было сказано давно,
Мы только медлили в смятенье.
И ветром рвались в окнах тени,
В любви вымеливалось дно.

И плыли в прошлом синем вальсе
Простые и смешные мы,
Но, как глаза в кругах сурьмы,
Никем сейчас не узнавались.

1982


СТИРКА

Я стирала,
я стирала,
Тёркой тёрла,
растирала.
Полиняло
на разводах,
Поменяла
соды, воды.
Мало мыла –
щелочком,
Руки ныли
от щелчков,
От катания катком,
Кипяченья кипятком…
Было белое бельё, –
Всё забылось в быль-былье,
Всё забылось,
Запылилось,
Снова в стирку запросилось.

1982


* * *

А ты меня не спрашивай,
Я тебе не скажу,
не скажу,
не скажу…
Крашеное-перекрашенное
Разводами разукрашиваю,
Краски развожу.

А было что – так сгинуло,
Не тревожь ты того,
не тревожь,
не тревожь…
Кругом кружится – ни зги кругом,
Как сгинуло, так и минуло,
Давешний смыл дождь.

А люб был кто – не в том печаль,
Я его не ищу,
не ищу,
не ищу…
В печи пожечи – заслоны в печах,
Запечатано – да на слом печать,
Запущу в пращу –
Вот тогда прощу!

1982



ЗИМНЯЯ ЛЮБОВЬ

О, как завьюжено, заезжено, заснежено!
А печи русские занеженно залежены,
А бабки шустрые тулупами отуплены,
Платками, платьями закутаны, запутаны.

Зима российская! Сугробы сопками,
На стёклах палехский
дендрарий выпушен,
Елецким кружевом снежинки сотканы
И скрягой-тучею на волю выпущены.

О, как в ночах без сна позёвано, позовано,
В замки пудовые со звонами заковано,
Не расковать, не распознать…
А что не спрячется –
Капелью вешнею оттается, отплачется.

АВТОПАРОДИЯ

О, как набрежено, навешено,
набрешено,
Любовь зимою от бессониц бешеная,
О, как натуженно простуженно
навьюжено,
Душа в лепешку снегопахом заутюжена.

Стихи, стихи… А что плохи –
и то не лихо нам:
По сундукам с замками тяжкими
распиханы.


СПОЛОХИ

Открылась дверь.
За дверью темнота
И сполохи сухие с окоёма.
Я постою у влажного проёма,
Прилягу возле спящего кота –
И спать-дремать,
пока одна я дома.
Пусть
сполохи
сухие
с окоёма…

2000


НОЧНОЙ ШОРОХ

Посвящено моей Дусе и всему её благородному пуделиному роду.

Почему, не пойму,
мне не хочется ныть,
Мне не хочется пить
и не хочется плакать.
Есть на свете одна,
тоньше тонкого нить,
Тише тихого шорох
на маленьких лапках.

Он подскочит к моей
одинокой кровати,
Заскрипит в удивленьи
немая кровать,
Я покорно сползу
босиком и в халате,
Поплетусь в темноте
ему дверь открывать.

1998


МОЙ ДОМ

Вновь воробьи играют на трубе…
Наш старый дом скучает по тебе,
Он морщит лоб полоской кирпича.
Наверно, сгоряча
Я говорила, что обижена тобой,
Скорее, не тобою, а судьбой.
И не обижена, а просто так…
А может, и не просто.
Я – простак,
Не мучилась, от зависти кося,
И в дом вела и всех и вся.
Мой старый дом – развалина и псих,
Но слышал он и твой подросток-стих.
Мой старый дом скучает по гульбе,
По юности, стихам и по тебе.
Я с ним старею, но об этом всем потом…
А где теперь твой новый дом?
Семья, любовь – все роскошь для души…
А мы по-прежнему в глуши,
В тиши, одни, нет прежнего содома,
Ты там, в столице, а у нас всё дома.


СТАРЫЙ ПЕНЬ

Пень у подножья горы
Закутан в седеющий мох,
Морщины умершей коры
Прикрыли седые лишайники.
В детстве я видела: дед занемог
И летом обулся он в валенки.

Пень и в июльский полдень замёрз,
Озяб на крутом солнцепёке…
В россыпь земную корягами врос,
А в осень накроется палой листвою,
И молча, без скрипов-упрёков
Станет он прахом и новой травою.

Спит пень. И соседки-сосёнки
Поглядывают свысока
На сучьев могучих останки-обломки,
А жили здесь песни пушистые, звонкие,
И листьев касались, плывя, облака.

Пень у обрыва песчаных дорог
Последнюю выжал живую смолу.
Но так же в лесные минуты тревог
Всякая живность пугливого зверя
Жмётся к родному сухому стволу
С немым и упрямым доверием.

1978