Из книги
«Словеса»



ПРАВО ПИСАНИЕ

“Мя” в окончании именительного падежа произошло от “юса малого”...
С. Рабинович. История русского языкознания

Когда я думаю о прошлых временах,
О племенах и стременах,
О семенах наделов вдовьих,
О тёплых выменах коровьих,
Под пальцами у этих вдов скользящих,
О русых теменах сирот скорбящих,
О пламенах над градом непокорным,
О знаменах с лицом нерукотворным.
О стременах, о племенах,
О временах…
Об именах
Существенных, существовавших,
И просто умерших и павших.
В душе им кланяясь, или клеймя
Те имена в изломах славы хрусткой,
Я думаю о прошлом? – Нет, простите,
О существительных на «мя»
И о правописанье русском,
Не иврите.

1997


МОЯ СВЕЧА

– Найдите свой имидж, – мне все говорят,–
Вы пишите явно чужим языком,
И образов ваших – не ваш рядный ряд,
И мыслей бесформенный ком.

А мне от бессилья и спорить нет силы,
Как я докажу, что всегда априорно
Лишь то, что в себе и собою взносила,
И рифмам и строчкам покорно.

Любовь и нелюбие – горесть моя,
Мои здесь надежды, мои и печали,
А песни великих – в тумане маяк,
Я вижу его,
но к нему нет причала,
Сама для себя есмь свеча Я.

1983


БОРЩ

В борщ кладут всеовощи,
какие найдутся под рукой.

(Из рецептов русской кухни).

Ах, стихи! Святая прелесть:
Вереск бёрнсовских лугов,
Маньеризмов злая ересь,
Траур дантовских кругов.

Кто-то варит, кто-то вертит
Рифм и образов борщи,
Ты к рожденью или к смерти
Приобщайся, не ропщи.

Сядь на кресло иль на лавку,
Ложка, соль и хлеб простой,
Ешь сиди, проси добавку,
Разбавляй, коль борщ крутой.

Искрошилось,
заварилось,
замешалось на авось,
По тарелкам разлилось
Не пустого,
не простого
Хлёбово борща густого.


На полдневье,
на обед
Борщ – он борщ, еда из ед.

Нет пирожных, пирогов,
Борщ – поэзия отчизны,
Переварит маньеризмы,
Рёв вагантовских рогов,
Темень дантовских кругов…
1999


ВЯЗ УВЯЗ

А вяз
у вас
увяз в выси.
Листья лисьи
Расшалашились шершаво,
Шелестят, шалавы.
Свету
с ветками
у вяза
Не связываться –
Увязнет.
Ну и пусть. В пустоту
Сей рассветы,
свет,
сияя.
Вот возьму я пилу – простоту
И спилю,
и спалю
негодяя.
Мне скажут,
укажут
учители:
Навязала на вязе
Я слов–непотребников.
Отложите требники,
Учтите,
Запомните с первого раза:
Я тоже из рода Хлебниковых.

1999


ПОЛЕМИКА

Что мерить вкось и впрямь
Кого-то, чьи-то «измы»?
Ты встань, шагни к дверям,
Забудь про маньеризмы,

Кудимовские тропы
И кузнецовский мрак.
… Клён по плечу похлопал
Приземистый барак,

И дождь, и на асфальте
Двух луж глаза прорезаны…
О, господин наш Факт!
О, госпожа Поэзия!

1985


КРИТИКАМ

Стригали взъерошенных облаков,
Бросьте ножницы и верёвки для пут,
План по настригу нынче таков:
Облако-пух, с облака – пуд!
Вздох – взмах! Стригут!
Пусть у ножниц беззубая пасть,
Да стригаль-то не промах, не плох!
Взмах – вздох!
Остановить нельзя.
Чтоб в стригальню не пасть,
Выше держитесь, выше!
По голубому скользя,
Не внемлют облака и не слышат,
Не для них указанья программных оков.
Безбожники и безбожницы,
Стригали взъерошенных облаков,
Бросьте ножницы!

1982


ОБ ОРЕХАХ,
ОГРЕХАХ
И СТИХАХ

Ну что же! Присядем рядышком
И вслух почитаем для всех.
Не ищите в стихах моих блох, –
Слово к слову, как ядрышко к ядрышку
И к ореху орех, без огрех.
А для вас что ни критик, так бог.
Всё известно ему и всё взвешено,
Розга в длани из той же орешины.

Я вам не орех, я колоться не стану,
Нет высот у меня и высоцковских вех,
Но я тоже могу и прилежно и рьяно
Разделать критиков всех под орех.
И этих и тех.

Смеётесь? Над кем?
Над собою.
Вот смех!
Я вам не предмет для потех,
Не для критики блох и насмешек.
Я – крепкий орешек.

2000


VIVAT VERBUM!

От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови…
Н. Некрасов

А я слышу лишь русские «щи»,
Суффиксы вздыбились, словно хвощи,
В перьях и дёгте преступники голые,
Долой все причастья, дорогу глаголам!
Причастия – как атрибуты старины,
Как скалка, ендова иль прясло,
Влез адъектив – и все равны,
И действие вербальное угасло.

Так начинанья, названные гордо,
Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия.
В. Шекспир
Имя существительное, имя прилагательное, имя числительное…
Имена, имена, имена…
А что в именованиях –
одна поимённость, ярлык.
Конфликта нет, нет действия, нет жизни.
То ли дело ГЛАГОЛ.
Тут и поговорить,
и поразглагольствовать хочется.
Слова, слова, слова…

2000


ПЕГАС

Лошадь белая,
Гарцующая смело,
Лошадь вороная
В каретах короналя,
Гнедой какого-то там тома
Хозяйки маленькой биг-хоума –
Они знакомцы все для вас.
А я – Пегас,
И масть –
Моя напасть.
Везу я всадников, тащу двуколку
И мух гоню с натёртой холки
Моя ль беда одна тут лично?
Всё в мире стало прозаично,
Всё перестройки, перемены,
Поэтов нет, есть бизнесмены.
И на Пегасов спрос угас.
А я – Пегас…
Лошадь пегая –
Телега и я.

1999


КОНИ НЕУЗНАННЫЕ

Строчки и строфы – кони неузнанные
Простучали в тёмной тиши,
Словно не я их взнуздывала,
Когда были ещё малыши.

И погнали галопом, застали врасплох,
Как тетриппа эллинская вороная,
Может быть, они сделаны плохо,
И только меня полоняют.

Не знаю.
Я их, как чужие, читаю
И тусклости вижу, и радугу.
Лечу непокорных.
Молчу,
мечтаю
И ворчу,
и радуюсь.

1979


О СТИХАХ

I

Слова, словно капли дождя,
То шепчут, воркуют, то хлещут.
Их нет – и немые поля не родят,
И мы – не венцы мирозданья, а вещи.
Но нет тяжелее напасти –
Слов ливень.
Мы стонем: ненастье!

1983

II

Стихи – это росы.
Ежели
Свежи –
Пламя и влага, мерцанье и тьма.
Высохли, выдохлись – в пыльности
прежней
Извилины листьев, а может, ума.
Я по себе это знаю сама:
Стихи – это росы.
Ежели
свежи.

1983

III

Стихи – непростая штука.
Что им сухая наука,
Что выслуги брючных дыр!
А вот написать бы две строчки,
Как грани кристалла отточенные,
Как яблоко летнее – сочные,
И в строчках этих –
весь мир…

1966

ИЗМЕНА

Я рифму поймала хорошую,
Неуловимую лань,
Но время прошло, и крошево,
Старая книжная рвань

Мне плюнули строки слепые
В созвучье тревожно знакомом,
И в грудь мне ножи тупые,
И что-то у горла комом.

Моя недотрога-рифма –
Не знала, не знала я раньше –
Сегодня в гареме калифа,
А завтра – наложница раджи.

Я знаю,
В изменчивой жизни всё сложно:
То плачется нам, то хохочется,
Но сердце моё не прощает наложниц –
Стихи рифмовать мне не хочется.

1979


КНИГА

Я не люблю старинных книг
Манерную изысканную речь,
Мне кажется, в страницах их
Найти должна я что-то и извлечь.
Совсем не то, что в буквах – ятях,
А что-то недоступное для слов,
Как трепет страстного объятья,
Как аромат изысканных духов.
Сюжет в наивности прозрачен,
И чувств архаика не та,
Но кажется, прочти ее иначе –
Откроется такая красота!
Совсем не то, что в буквах – ятях,
А что-то недоступное для слов,
Как трепет долгожданного объятья,
Как аромат шанелевых духов.
Нельзя молиться на мечеть,
Не ведая ни строчки из Корана…
И книга – нерубцованая рана
Горит и жжёт, и требует прочесть.

Прочесть! Прочесть. Прочесть…
А что в ней есть?

Совсем не то, что в буквах – ятях,
А что-то недоступное для слов,
Как трепет позабытого объятья,
Как запах испарившихся духов.

1980